Посмотрела, прочитала, нашла, полюбила что-то. Хожу фалл ин лавэ. Нет блин! Начинается! Оооой я посмотрела, прочитала, нашла, полюбила! и одно и тоже! ну почему то, что нравится обязательно становится всеобщим достоянием! Стттоооолькооо всего! Сттоллько таких примеров! БЕСИТ ФАК!
ну вот на самом деле кого я обманываю. зачем притворятся тем, кем я не являюсь. перед людьми, которых я вижу впервые я выгляжу скорее молчаливой, тихой, скучной (ну почти перед всеми.)особенно, если у меня какие-то особые чувства к этому человеку. однако от того сложнее. со "своими" я всегда же катаюсь со смеха по полу так, что меня не остановить, но с незнакомцами или не особо близкими я тихая дева из высшего общества. не похохотатть, не отпустить коварную шуточку не подпихнуть локтем меж ребер. и всегда, стараюсь подстроится, поменяться,казаться лучше. и что в итоге. да ничерта в итоге. близкие люди становятся действительно близкими, когда я именно хохочу как ненормальная и сую свои гаденькие пальчики, куда не стоит.все те, кто знает меня, знают, что я люблю и никогда не посмеются над этим, потому и я стараюсь никогда ничего от них не скрывать. да черт возьми я люблю азию, сладких юношей, некоторые "особые" ленты(те кто знают, поймут о чем речь), люди в которых я была когда-то влюблена или влюблена на данный момент, реально те, кто хочет и кому я могу открытся - знают все. открыться? да никогда .
Сложный, грустный и разочаровывающий день. Порой на прямую задумываюсь, а не пойти ли работать в цирк. С моим умением верховой езды, меня скорее всего должны взять. Но нет. В нашей прекрасной России нет и никогда не будет такого цирка, в котором я хотела бы работать. Бродячий цирк. Вот действительно то, на чем я бы остановилась. То, на что я бы согласилась. Сквозь 6 горящих обручей, на белогривом красавце-жеребце. Вот на что я бы пошла.
Отважные сердца на разобьются. Сколько не бей - не будет результата. Таких убьет, пожалуй лишь утрата. С такими, как они, не расстаются.
Рискнуть осуществить свои мечты, Пылая ежедневно, ежечасно. Их боль, она не будет понапрасну Свет глаз их веет духом чистоты.
Несмотря ни на что. Вопреки всему. И пусть конь твой споткнулся — ты на нем всадник. Пусть движение наощупь, пусть прыжок под ритм сердца, — храбрые не отчаиваются.
- И когда ты утешишься - в конце концов всегда утешаешься, - ты будешь рад, что знал меня когда - то. Ты всегда будешь мне другом. Тебе захочется посмеяться со мною. Иной раз ты вот так распахнешь окно, и тебе будут приятно... И твои друзья станут удивляться, что ты смеешься, глядя на небо. А ты им скажешь: " Да, да, я всегда смеюсь, глядя на звезды!" и они подумают, что ты сошел с ума. Вот такую злую шутку я с тобой сыграю...
Все чаще желаю предаться безумству. Желанья распустить за допустимые края. И жизнь она порой чужая, не своя. Да и желанья чаще кажутся распутством.
К рассвету ветер отступает впять. Осколки теплющейся нежной свето-тени. В пространстве вечности мы все второстепенны. Но есть светилы, что обязанны сиять.
Последний миг разврата на Олимпе. Едва ли сможет что-то воспринять. Безумный вряд ли сможет в мыслях не вскричать, А безутешный вряд ли просиять в улыбке.
Протоком к слабости, к бежащей без оглядки Иные перешептывали мрак Её погубит это, не иначе так. К рассвету ветер щекотнет за пятки ~
Он узрел истину. Но в глубине каждого своего мгновения он оставался безутешен. Этому научило меня морское чрево. Узревший истину не знает покоя. Спасается только тот, кто никогда не был в опасности. Даже если сейчас на горизонте вдруг вырастет корабль, и примчится к нам по быстрой волне, и подхватит нас за миг до нашей смерти, и унесет отсюда прочь, и мы вернемся живыми, живыми -- нас все равно уже не спасти. На какую бы землю мы ни ступили, нам не уцелеть. Увиденное сохранится в наших глазах, сделанное -- в наших руках, услышанное -- в нашей душе. Дети ужаса, познавшие суть вещей, вернувшиеся из морского чрева, умудренные морем, -- мы навсегда останемся безутешными. Безутешными. Безутешными.
Не понимаю. Будь передо мной целая жизнь, я, чьи дни уже сочтены, беспрерывно рассказывал бы обо всем об этом, стараясь понять, что истина постигается через страх, и, чтобы постичь ее, нам пришлось пройти сквозь эту преисподнюю; чтобы увидеть ее, нам пришлось истреблять друг друга; чтобы обрести ее, нам пришлось превратиться в свирепых зверей; чтобы избыть ее, нам пришлось сломиться от боли. И чтобы наполниться истиной, нам пришлось умереть. Почему? Не потому ли, что истина постигается только в тисках отчаяния? Кто повернул этот мир так, что истина вечно должна пребывать в потемках, а постыдное болото отверженного человечества остается единственной зловонной почвой, на которой произрастает то, что еще не является ложью? И наконец: что же это за истина, если она смердит трупами и зарождается в крови, питается болью, живет в людском унижении и торжествует там, где разлагается человек? Чья это истина? Это истина для нас? Там, на берегу, долгими зимами, истина представлялась мне покоем, утробой, облегчением, милосердием, нежностью. Она была создана для нас. Она ждала нас, готовая склониться над нами, как отыскавшаяся мать. Здесь, в морском чреве, истина на моих глазах старательно свила себе ладное гнездышко, но из него вылетела хищная птица, неотразимая и кровожадная. Не понимаю. Не о том я мечтал долгими зимами, когда мечтал об этом.